Работа закипела, а капитаны занялись разделом подарков, предназначенных индийским раджам. Только все эти часы, посуда, зеркала и остальные вещи оказались настоящей дешевкой и не вызвали большого интереса. Так что раздел прошел без обычных споров и ссор. Один лишь капитан Хинсток, постоянно охающий и жалующийся на боли во всем теле, набрал несколько ящиков барахла для своей туземной команды. Остальные капитаны не обращали внимания на старика, но не спускали глаз с бочек, ряды которых быстро росли под навесами.

— На море без рома не обойтись, — заметил кто-то.

— Неплохо, когда есть и бренди.

— А вот Монбар Истребитель совсем не пил.

— Он же был сумасшедшим. В кости не играл, с женщинами не знался. Только резал испанцев и жег их корабли.

— У нас капитан Роберте прятал все спиртное. Выдавал по маленькой чарке после молитвы. Бывало пьешь, а он стоит рядом, глазами сверлит и обличает порок пьянства. Никакого удовольствия.

— Так многие из наших ребят спились. Тот же Генри Морган. А какой был молодец!

— Это с ним случилось, когда он стал губернатором Ямайки и перестал выходить в море, — заявил кудрявый моряк, в ухе которого красовалась массивная золотая серьга с крупным алмазом. — Если работаешь с парусами, то спиртное идет легко. Когда мы с Шарпом на «Троице» огибали мыс Горн, то стоял такой холод, что снасти сделались словно железными. Вся палуба покрылась льдом. Тогда каждый из нас выпивал за день по три кварты бренди [52] .

— Хе-хе-хе! Сомнительно это! — заметил капитан Хинсток. — А может быть кварты были не «имперские» или бренди пополам с чаем? У капитана Шарпа все может быть. Мы же знаем, как он захватил галеон с серебром, но подумал, что это олово. Все Береговое братство хохотало, когда стало известно, что наш умник отпустил испанцев, взяв с них всего несколько бутылок вина.

— Не смей позорить славного капитана Шарпа, старый козел! Возьми свои слова обратно, или я, Забияка Тейлор, обрею тебя наголо!

— Не горячись, петушок. Я сказал чистую правду.

— Ну, тогда держись! — моряк лихо тряхнул кудрями и засучил рукава.

— Постой, кудрявый. Что ты пристаешь к старику? — Иван обратился к Черной Бороде. — Можно причесать Забияку?

— Давай, парень. Это будет бой на равных. Да и время пойдет быстрее.

Соперники сбросили рубахи, встали спина к спине, у каждого в руке абордажная сабля. По знаку Черной Бороды сделали по пяти шагов и повернулись лицом к лицу.

Забияка Тейлор нападал яростно, выкрикивал угрозы и ругательства. Иван действовал более хладнокровно, молчал. Но не уберегся, чужая сабля срезала лоскут кожи с левого плеча. Вид крови и ободряющие крики зрителей словно прибавили сил нападающему, и он пошел напролом. В какой-то момент раскрылся и тут же пропустил удар. Его ухо с золотой серьгой упало на песок, и алмаз ярко сверкнул на солнце. Пират отскочил в сторону и замер с перекошенным от ярости лицом. Хотел что-то сказать, но только сипел, зажимая ладонью кровоточащую рану.

Эта картина вызвала взрыв хохота.

— Причесали кудрявого!

— Нет, побрили!

— Забияка, продолжай бой! У тебя осталось еще одно ухо!

— Парень, забирай серьгу, она теперь твоя!

— Не нужна она мне, — ответил Иван. Он продолжал стоять в боевой стойке и внимательно следил за противником.

— Все! Хватит! — распорядился Черная Борода. — Оба дрались отлично, теперь помиритесь. Серый Гусь, перевяжи их. Твоего парня я заберу к себе. Такие храбрецы нам нужны.

— Ладно, об этом договоримся завтра утром, — ответил капитан Хинсток. — Что ты собираешься делать с этим рыжим купцом?

— Миллар, подойди поближе. Не обижайся на нас. Ну понес ты некоторый убыток, так встретился с настоящими морскими волками. Будем дружить. Да и груз твой застрахован в Лондоне. Разве не так? Хочешь, вместе с Серым Гусем пойдешь в Бомбей, продашь наши товары и получишь свою часть прибыли. Согласен?

— Не возражаю, но хотел бы узнать все условия сделки.

— О делах поговорим завтра. Сейчас готовимся к празднику. Мои джентльмены уже не могут ждать, вот-вот пойдут на штурм бочек! Начнем, как только солнце коснется горных вершин. Не вздумайте опоздать?

На «Сером гусе» капитан Хинсток пригласил Ивана в свою каюту. Запер дверь, хотя на судне не было никого, кроме туземных матросов.

— Слушай меня, Джон. С наступлением темноты начнется такая пьянка, какой еще не видел свет. На дармовую выпивку отказников нет. Ты крепок на спиртное?

— Меру знаю.

— Могут начать поить насильно. Тим их повадки знает, выдержит. Да и за Милларом присмотрит. Я тебе дам средство, которое поможет не охмелеть. Сам на пир не поеду, скажешь, что старик совсем расхворался.

Иван выпил небольшой стакан какой-то зеленоватой жидкости с сильным запахом гвоздики и начал собираться на берег.

…На душе было тревожно. Не понятно, что происходит. Раздражала показная суета старого капитана. Что за игру он затевает? Зачем было ссориться с тем кудрявым? Что собирается делать Миллар? Ясно, что служба мистера Ричардсона задумала какую-то хитрость. А ты только исполнитель чужой воли…

Сиди и трое матросов доставили Ивана на берег. В наступивших сумерках тучи насекомых поднялись с прибрежных болот, но дым и пламя огромных костров не подпускали их к расставленным на пляже столам. От дымящихся горшков, мисок и противней шел густой аромат кушаний, а уже откупоренные бочки стояли повсюду. По знаку Черной Бороды в воздух взлетела ракета и громыхнули пушки береговой батареи.

Начался пир. Звучали тесты во славу Берегового братства, Черной Бороды, его капитанов, союзников, всех джентльменов удачи. Со своего места Иван видел стол, за которым восседал сам Владыка Мадагаскара и Повелитель Индийского океана. Его окружали верные соратники, а немного в стороне находились Миллар с Тимом. Гости много ели и еще больше пили, говорили все разом, хохотали и распевали старинные матросские песни. Между столами сновали смуглые женщины и подростки, подносили угощение своим мужьям и отцам.

Шумное веселье набирало силу. Иван уже весело болтал с соседями, попробовал какой-то перченой мясной смеси, решил ограничиться бананами. Понемногу прихлебывал виски. Спешить не стоило, еще вся ночь впереди… Вот только в животе начало твориться что-то неладное. Терпеть не стало сил, и неприличной рысцой пришлось бежать к каким-то кустам. Вывернуло основательно, так что пот прошиб и все поплыло перед глазами…

Откуда-то из темноты возник Сиди и один из матросов. Подхватили под руки, поволокли к шлюпке.

Глава 44

Утром не было ни головной боли, ни слабости. Иван проснулся в своей каморке на «Сером гусе» и живо вспомнил вчерашнее пиршество. После пьяного рева наслаждался тишиной, нарушаемой лишь равномерным плеском волн и криками чаек. С палубы донеслись негромкие голоса молящихся матросов. Аромат свежего кофе пробудил чувство голода.

Поразила встреча с капитаном Хинстоком. Перед Иваном стоял совершенно другой человек: моложавый мужчина, подтянутый, с твердым взглядом. Не сутул, не суетлив, не болтлив. И даже не хихикает.

— Меня вчера… — смущенно начал Иван.

— Не имеет значения. Просто съел что-то несвежее, вот желудок и сработал — очистился. В жарких странах такое случается постоянно. Зато голова не болит с похмелья. Вставай, кок уже принес завтрак.

Жаренная свинина, острый соус, горячие лепешки и кофе издавали несравненный букет запахов, так что Иван забыл все на свете. Но когда опустошил все миски, вновь, как и вчера, возникло странное чувство. В гавани стоят разные суда, на берегу сотни людей, а кругом стоит такая тишина. Даже в поселке над хижинами не поднимаются привычные дымки. Неужели сегодня все женщины решили не готовить утреннюю еду и на завтрак обойтись стопкой рома? Что случилось?

— Вчера все перепились от мала до велика, — капитан словно угадал мысли Ивана. — Столько спиртного вылакать разом, такое выдержит не каждый.