Скампавея под Андреевским флагом держала курс на Або.

Глава 83

Августовское солнце припекало, и от булыжной мостовой Невской першпективы несло жаром. Иван широко шагал мимо фонарных столбов и березок, недавно высаженных вдоль домов. В этот полуденный час, когда пушка с Петропавловской крепости возвестила о времени обеда, большая часть жителей города уже сидела за столом. Но, хотя и было воскресение, приходилось спешить на Васильевский остров. Там во дворце князя Меншикова временно размещалась Коллегия иностранных дел с ее богатыми архивами. В них следовало найти ответы на некоторые вопросы генерал-адмирала Апраксина.

Долгая война со шведами многих научила не только водить в бой полки и строить корабли, но и думать по-государственному. Учитывать не только свои интересы, но понимать скрытый смысл поступков и слов союзников и врагов, не удивляться тому, что их мнения быстро меняются, а обещания забываются.

После первых десантов на шведскую землю последовали новые. Эскадра адмирала Норриса вновь появлялась на Балтике, но ограничивалась тем, что встречала и провожала караваны купеческих судов. Казалось, что после победоносного завершения войны с Испанией все должны были склониться перед британским могуществом. Бывшие союзники по Северной войне поспешили отвернуться от России, которая оказалась в полной изоляции. Никто не сомневался, что допустить ее усиления никак нельзя и объединенные армии и эскадры цивилизованного мира заставят царя прислушаться к голосу Европы.

Однако вступать в открытый бой не желал никто. В то же время было ясно, что дружба с Россией может оказаться очень и очень полезной.

Создавшейся обстановкой решил воспользоваться австрийский император. Его посол в Санкт-Петербурге дал понять, что в Вене готовы подписать договор о дружбе с Россией без всяких условий и без посредников. Для этого в австрийскую столицу отправился генерал-прокурор Сената Павел Ягужинский.

Этого не мог допустить английский посол в России Джеймс Джефферис, тот, который в свое время замыслил внезапно захватить участников мирных переговоров на Аландских островах. Возле Данцига Ягужинского поджидала засада. Но мистер Смит еще продолжал наслаждаться российским комфортом и регулярно снабжал своих хозяев в Лондоне новостями из Санкт-Петербурга. Так же исправно его письма изучались на берегах Невы.

Поэтому о новом замысле британского посла российские службы узнали своевременно. В результате в Вене Ягужинского встретили с пышными церемониями, и договор о дружбе с Россией был подписан в торжественной обстановке. Представители неких держав от зависти только скрипели зубами. Но до этого дня Ивану пришлось вновь побывать в Данциге и побеседовать с несколькими старыми друзьями. Еще он познакомился кое с кем из российских сограждан, которые по долгу службы проживали в этом городе. Так что выследить одно подозрительное купеческое судно, которое поджидало кого-то вблизи порта, не составляло большого труда. Затем на судно напали неизвестные, и оно затонуло, а Иван получил пулю в плечо.

В конце концов, в Лондоне поняли, что запугать и изолировать Россию не удастся. Тогда без лишних церемоний шведам дали понять, что им придется самостоятельно договариваться с восточным соседом. После такого объяснения король Фредерик в ярости метался по всему дворцу, кричал на придворных и слуг и горько жаловался иностранным послам на коварство англичан.

Прибывшие в финский городок Ништадт для переговоров о мире шведские представители, прежде всего, заявили, что «скорее согласятся дать отрубить себе руки, чем подпишут невыгодный договор». Но, после нового появления казаков в окрестностях Стокгольма, подписали.

За Россией осталось побережье Балтийского моря от Риги до Выборга. Швеции вернули Финляндию, заплатили два миллиона ефимков за разорение прибрежных городов и сел, разрешили беспошлинно закупать русский хлеб, сало и другие товары.

По случаю победоносного окончания Северной войны в Санкт-Петербурге, Москве и по всей России происходили великие, шумные и многодневные торжества. Тосты и салюты следовали без счета. По царскому указу осужденных в тюрьмах простили, с государственных должников недоимки списали, а уж наград, денежных и земельных пожалований было выдано бесчисленно. От имени Сената канцлер Гаврила Головкин просил государя принять титул «Отца Отечества Петра Великого, Императора Всероссийского».

Еще продолжались торжества, а в штабах началась секретная подготовка к походу на Каспийское море. В волжских городах срочно строились легкие боевые корабли и грузовые баржи, собирались запасы пороха, ядер, сухарей, солонины. Из Персии, с которой Россия вела большую торговлю, приходили тревожные вести. Воинственные племена афганцев вторглись во владения шаха Гуссейна и захватили его в плен. Наследники персидского владыки, подвластные ханы и князья сразу же начали междоусобицу. Российские купцы, оказавшиеся в этой стране, были перебиты, а их имущество на сумму свыше четырех миллионов рублей разграблено.

Самым неприятным было то, что некоторые из мятежных ханов и князей обратились за помощью к Турции. Советники султана весьма благосклонно выслушали их посланцев и выразили готовность послать турецкие войска на Северный Кавказ и берега Каспийского моря.

Появление турок в этих краях не только грозило прервать вековую торговлю России с народами Средней Азии и Индии. Оно создавало прямую угрозу всем южным российским губерниям. Пока шла война со шведами, и лучшие полки находились на западных границах, шайки степных кочевников почти безнаказанно грабили и жгли города, заводские слободы и деревни от Дона до Южного Урала. Каждую весну они появлялись вблизи Саратова, Пензы, Астрахани. Жителей убивали или угоняли на невольничьи рынки в Крыму, откуда караваны рабов регулярно отправлялись в турецкие города, а затем еще дальше — в Аравию, Египет, Судан.

Ежегодной счет потерь России шел на десятки тысяч людей, на миллионы рублей. В предгорьях Северного Кавказа и на берегах Волги все чаще стали появляться тайные посланцы турецкого султана. Они уговаривали вольных горских князей и степных ханов принести присягу на верность повелителю Османской империи, обещали щедрую награду, дорогие подарки, постоянное жалование.

После того, как в Санкт-Петербург с просьбой о помощи прибыл посол нового правителя Персии [82] Тохмас-Мирзы, младшего сына шаха Гуссейна, стало ясно, что нужно действовать без промедления.

Войско под командованием Петра выступило из Астрахани в июле 1722 года.

На Каспийском море Иван пробыл недолго. После того, как правитель города Дербента сдался без боя, а императору России поднесли серебряные ключи от городских ворот, из Адмиралтейства поступил приказ — вернуться немедленно.

В этот воскресный день в Коллегии иностранных дел было малолюдно, и никто не мешал копаться в папке с «английскими делами». Невольно вспоминались старые знакомые и события недавнего прошлого… Смотри-ка, Джек Фишер получил контр-адмирала! Испанцев гнал до самой Кубы, одну посудину сжег, другую захватил. Что же, он и в мичманском звании никому не давал спуска!

… Ну и меня, после окончания войны со шведами, не обошли в звании. Стал капитан-лейтенантом. Дуняша порадовала, родила крепкого мальчонку. Государь Петр Алексеевич, как и обещал, стал крестным отцом.

— Ваше благородие! Вас ищет гвардейский солдат! — доложил вбежавший служитель. — Требуют в Летний сад!

Под крутым ветром с залива дворцовый вельбот мигом домчал Ивана до пристани, над которой возвышалась галерея, украшенная деревянной резьбой и цветами. С нее можно было войти прямо в Летний сад. В честь воскресного приема для знатных гостей на ней уже стояли накрытые столы, играла музыка. Дворцовые слуги встретили с поклонами, просили прогуляться по аллеям сада, полюбоваться барельефами на стенах Летнего дворца, где со своей супругой проживал государь.